Взаимоотношения Григория Петровского с царской охранкой складывались жестко

Возможно, потому, что он, обладая огромным опытом революционной борьбы, просто не давал постоянно держать себя в поле зрения — неоднократно покидал город, пользовался деятельной поддержкой в рабочей среде, наконец, стал депутатом IV Государственной думы. К тому же, следует отметить, что где бы в жандармской переписке не встречалась его фамилия, о нем говорится с подчеркнутым уважением, как бы выделяя его среди прочих объектов внимания охранки.

Раз отсидка, два отсидка…

Первый обнаруженный нами архивный след Петровского (по линии жандармерии) относится к 1901 г. 29 мая датировано постановление помощника начальника Екатеринославского губернского жандармского управления (ЕГЖУ) ротмистра Кременецкого об освобождении из полтавской тюрьмы «крестьянина Григория Иванова Петровского под залог в 100 руб., внесенный его женой Домной Федотовой Петровской, проживающей в с. Кайдаки по Церковной улице в доме Акользина». Согласно материалам архива практика освобождения под залог тогда имела место сплошь и рядом. Правда, суммы «выкупа», как правило, составляли 200—300 рублей Но, судя по документам, по истечении положенного срока они неукоснительно возвращались ходатаям (в основном людям еврейской национальности). По другим источникам мы узнаем, что 100 рублей для залога Домне Федотовне помогли собрать рабочие Брянского завода (ныне — завод им. Петровского).

Но, видимо, «выкуп» не всегда помогал. Так, из поручения прокурора Екатеринославского окружного суда начальнику ЕГЖУ от 9 июня 1903 г. мы узнаем, что Петровский, а с ним некие Александр Ткаченко и Алексей Дрожжев «по высочайшему повелению от 22 мая, сделанному по верноподданейшему докладу Господином Министром Юстиции» получили 6, 4 и 2 месяца тюрьмы соответственно. Дело касалось их причастности к работе Екатеринославского комитета РСДРП. При этом 2 августа прокурор Екатеринославского окружного суда сообщает о том, что «Государь Император всемилостивейше повелеть соизволил освободить Александра Ткаченко от определенного ему четырехмесячного тюремного заключения». Неясно, сколько отсидел Дрожжев из его смехотворных двух месяцев, но Петровскому пришлось «мотать срок» по полной. 3 января 1904 г. бахмутский уездный исправник сообщает начальнику ЕГЖУ, что «Г. Петровский выдержан в тюрьме в течение 6 месяцев, а именно в Бахмутской с 30 июня по 14 ноября и в Луганской с 14 ноября по 30 декабря 1903 г.». Впрочем, для сравнения, многим другим лицам, привлеченным к дознанию по делу ЕК РСДРП (всего около 40 чел.), мерой пресечения была избрана ссылка сроком на 2—3 года без права проживания в столицах и столичных губерниях, а также «тех местностях фабричного района, в коих их пребывание Министром Внутренних Дел будет признано нежелательным».

Популярный адресат

Известно, что Григорий Петровский принимал активное участие в грозных событиях 1905 г. в Екатеринославе. Затем он покидает наш город, чтобы вскоре оказаться в Харькове, потом в Донбассе, на несколько месяцев съездить в Германию, затем вернуться в Мариуполь. 18 октября 1912 года он был избран депутатом IV Государственной думы Российской империи от рабочей курии Екатеринославской губернии. Примерно в этот период вновь появляется его четкий след в архивах ЕГЖУ. Вот сведения о Петровском, предоставляемые начальнику управления начальником Екатеринославского охранного отделения в документе от 18 января 1912 г:

«1) в 1905 г. принадлежал к Екатеринославскому коалиционному боевому стачечному комитету;

2) был избран председателем «совета рабочих депутатов» в Екатеринославе;

3) подлежал обыску и аресту в числе других в том же 1905 г. и скрылся из Екатеринослава (…);

4) избрание делегатом и поездка Петровского в Петербург с ходатайством об открытии Брянского завода, не функционировавшего с 26 марта 1907 г. в течение 3 месяцев (…) свидетельствует о популярности Петровского у местных рабочих».

Далее в архиве перед нами вызывающий брезгливость результат самой отъявленной перлюстрации. Здесь содержится несколько «полученных агентурным путем» писем Петровскому в Петербург от соратников по борьбе, видимо, из разных городов (из соображений конспирации авторы не подписываются и не оставляют обратный адрес). Зато, к примеру, мы можем установить, что в июне 1914 г. Петровский проживал в столице по ул. Кирилловской, д. 17. В одном из писем обсуждается финансирование некоего печатного органа, на издание которого Петровскому высылались деньги из провинций. Пишущий жалуется, что при отсылке их на Государственную думу или фракцию «чиновники останавливают свои «любезные» глазки». Но тут же не без гордости заявляет, что «вчера, оказывается, хлопцы послали 5 р. в «железный фонд» газеты». Здесь же упоминается о скором намерении провести в Юзовке «районный съезд».

Забастовка за право на прогул

Похоже, что жандармы отнюдь не зря ели свой хлеб и вскоре установили личности некоторых «персонажей», упоминаемых в письмах, и характер их отношений с Петровским. Впрочем, это оказало медвежью услугу скорее соратникам думского депутата, нежели ему самому. Так, некий Машкевич, который, «по агентурным сведениям, в конце декабря 1913 г. участвовал в собрании рабочих, устроенном членом ГД Григорием Ивановичем Петровским», 14 марта 1914 г. был арестован как один из зачинщиков забастовки на Юрьевском заводе (ныне Алчевский металлургический комбинат. — Авт.), грянувшей 6 февраля того же года. Вызывают интерес требования, выдвинутые бастующими и перечисленные в жандармском донесении от 9 февраля:

«1. Аванс должен выдаваться 1 числа, получка — 15 числа.

2. Вежливое обращение со стороны администрации.

3. Баня и столовая должны быть в каждом цехе.

4. Обеденный перерыв — полностью во всех мастерских.

5. За один прогульный день штрафа не должно быть.

6. Теплый клозет.

7. Прослуживший один год должен пользоваться одним месяцем отпуска.

8. За забастовку никто не должен пострадать.

9. С обедом пускать в любое время дня.

10. На воротах контрольных не обыскивать рабочих.

11. Поденная плата не менее 1 руб.

12. Во время хода машин никаких ремонтов не производить.

Из коих были удовлетворены лишь следующие требования:

1. Начиная с 22 февраля, получка и аванс выдаваемы будут каждые две недели согласно имеющему быть утвержденным Окружным Инженером расписанию на весь 1914 г.

2. Обращение должно быть обоюдно вежливым, как со стороны рабочих, так и со стороны администрации.

3. Устройство бань и столовых в каждом цехе по возможности будет осуществлено.

4. Обеденный перерыв будет допущен согласно установленным на это правилам.

5. Взыскания за прогул будут взиматься согласно закону.

6. Не могут быть установлены отапливаемые клозеты.

7. В каждом уважительном случае, как и прежде, отпуска будут разрешены.

8. За забастовочные дни 6-го и 7-го февраля с. г. заводоуправление преследовать рабочих не будет.

9. Пускать будут только в обеденное время в течение 1,5 часа.

10. Заводоуправление не считает возможным упразднить 10 правил внутреннего распорядка относительно обыска рабочих на контрольных воротах.

11. Требование о поденной плате не менее 1 рубля принято быть не может.

12. Работа по ремонту машин будет производиться согласно правилам.

После этого забастовка прекратилась».

Предоставим читателю самому сделать те иронические замечания к вышеизложенному, на которые просто не хватает места в газете. Впрочем, возможно, здесь и не до шуток. Сведя на нет либерализм заводоуправления, екатеринославский губернатор распорядился арестовать организаторов стачки. Упомянутый в письме Петровскому районный съезд в Юзовке так и не состоялся. А что же сам Григорий Иванович? Он успешно выполнял депутатские обязанности, пока 22 апреля того же года вместе с другими депутатами-большевиками не был исключен из Государственной думы. 6 ноября 1914 года он был снова арестован и 5 июня 1915 года выслан в сибирское село Монастырское, а в августе переехал в г. Енисейск на вечное поселение. Но уже не за горами был 1917 год…